— Я ж это… развожусь – говорит приятельница, не прекращая зачерпывать суп ложкой. Её вечно не к месту употребляемое «ж», как правило, определяло бытовой, ничего не значащий характер того или иного события. Но кто бы мог подумать, что однажды таким «бытовым» событием окажется её развод.

— Это как так?

— Ну вот так. В сентябре иду в суд.

В её глазах нет ни малейшего намека на ощущение приближающейся катастрофы, ни грамма сожаления о шести потраченных годах, к слову, лучших годах её жизни. Они познакомились, когда ей было 22, и она уже никогда не будет так хороша, как тогда, в свои студенческие годы. Даже я ощущаю некую мини-катастрофу случившегося, а она — нет.

Мой приятель пробыл в браке четыре с половиной месяца. «Да ничего не случилось. Просто мы поняли, что не любим друг друга». Он даже не в депрессии. Ладно, возможно в небольшой, но я уже вижу, как еще через четыре месяца его волной событий захлестнёт новая жизнь, он и вспомнить не вспомнит о своем разводе, а года ещё через три они с бывшей женой, возможно, будут даже дружить семьями. Если только она не задержится на рынке невест слишком долго, не сопьется или не повесится.

Мои родители развелись, когда мне было пять. Сказать, что это была трагедия – не сказать ничего. Обсуждению этого события, воспоминаниям всего хорошего, плавно перетекающим в грязные подробности всего плохого, традиционно выделялось особое время на всяком семейном торжестве. Если где-то между холодными закусками и горячим было принято вспоминать несколько положительных историй о моем отце, то между третьей бутылкой чего-нибудь крепкого и десертом образ отца трансформировался в образ подонка, предателя и подлеца. Утром взрослые, конечно же, утверждали, что ничего подобного никто не говорил, жизнь моего отца вообще никому не интересна, и я сама себе всё придумала. Но как только наступало время нового юбилея, после второй бутылки тема развода снова всплывала на повестку дня. Со стороны это выглядело и звучало жалко.

Развод – это катастрофа, думалось мне. Лет в десять я решила, что когда стану депутатом (мне почему-то казалось, что я обязательно им стану), буду лоббировать закон о запрете разводов. Ну, правда, в чем целесообразность возможности заключить брак, если его можно расторгнуть? Я была убеждена, что мой закон всем страшно понравится, избиратели за него проголосуют, а меня повысят, и я стану президентом. Но президентом стал Ющенко. Люди продолжали разводиться и разворовывать страну.

Когда мне было 14, на почве развода сошла с ума наша соседка. Сошла с ума не в том смысле, что начала выпивать и перестала здороваться, а по-настоящему. Она пролежала в психбольнице около полугода, а когда её, почти бездыханную и похудевшую на 30 кг, привез домой сын, я поняла, что закона о запрете разводов мало. Нужно придумать еще что-нибудь.

Моя бабушка провела в браке с нелюбимым мужчиной почти сорок лет. Их жизнь была бытовым адом, безысходностью. И не потому, что кто-то вроде меня придумал закон о запрете на развод, просто пятьдесят лет назад развестись было стыдно. Я часто с сочувствием думаю о том, что бабушка так и не узнала, каково это – любить. Не узнала, потому что не развелась, потому что полвека тому назад человеческие убеждения и предрассудки были сильнее любого закона. И это единственный прецедент, который заставил меня задуматься о своей неразведенческой теории.

Скорость, с которой люди разводятся сегодня, примерно равна скорости работы кишечно-желудочного тракта. Это бесит и это пугает. Но разводы – это больше не трагедия. Люди научились прощать себе свои ошибки. В отдельных случаях развод – это вообще праздник. Теперь нам достаточно подписать какую-то бумажку и всего дважды послать друг друга нахрен, чтобы больше никогда не вспоминать, и начать новую жизнь.

Три года назад я вышла замуж. С точки зрения наследственности и генетики никакого положительного исхода это событие иметь не могло. И хотя по большей части мне кажется, что мне удалось разобраться со своим подсознательным дерьмом, мой самый большой страх – по-прежнему развод. Я знаю, что я никогда не смогу сообщить своим подругами о разводе с каменным лицом, уплетая суп.

Я всё же из тех, кого похудевшую на 30 кг будут выносить из дурдома.

Ваша Надежда фон Светлое Будущее

Автор статьи: Pink.ua