
Многие родители до сих пор пользуются такими средствами воспитания, как приказы, нотации, ультиматумы, а то и шлепки. Рассказываем, почему это неэффективно, и как воспитать украинца 2.0 без вреда для его и своей психики.
Новозеландские ученые установили, что после того, как прозвучит тысячная родительская нотация, у ребенка включается избирательная «глухота» к поучениям, и он прекращает их воспринимать.
Я люблю своих детей. Но также я раздражительная, вспыльчивая и тревожная мать. Мой характер всегда мешал моим доверительным отношениям с детьми, и я решила учиться быть мамой.
Я хотела понять, что лежит в основе моих негативных чувств к детям и выработать собственные правила общения с ними.
Мой опыт не сделал меня идеальной матерью, но позволил значительно улучшить отношения с сыном и дочерью. Хочу поделиться им с тобой.
Мы обладаем огромным влиянием на своих детей. Любовь к родителям заложена в них с рождения, это залог их выживания. И когда мы злоупотребляем ей, мы наносим им ущерб. Часто трудно поправимый. Это называется «привязать и бить» — наши дети не в силах никуда от нас деться, даже когда мы жестоки к ним.
Я дочитывала очередную замечательную книгу о воспитании, и даже выписывала парочку цитат, а потом у сына начиналась истерика в супермаркете, и я с трудом удерживалась от воплей и шлепков.
Часто реагируем на то или иное поведение детей, не задумываясь. Мы поступаем так же, как когда-то, возможно, поступали с нами – стыдим, кричим, запрещаем и шлепаем. Мы не хотим сделать ничего плохого. Просто так получается.
Почему мы так себя ведем?
Иллюзии и ожидания
Как-то раз я привела своего двухлетнего сына в зоопарк. Но он играл со своей машинкой и не желал смотреть на обезьян. Я понукала его и фальшиво восхищалась — смотри-смотри, ле-ев! Ведь билеты-то куплены, а звери интереснее, чем какая-то машинка. Нормальные дети в зоопарке интересуются животными, и точка! Я отобрала игрушку, чтобы он не отвлекался.
У каждого родителя в голове существует образ идеального ребенка. Он видится нам в таких деталях, что любой шаг в сторону считается попыткой побега. Этот образ совершенен, как мраморная статуя, осталось, как говорил Роден, просто отсечь все лишнее. Только бы вот так, отсекая, не начать резать по живому.
Страх
Когда сыну было пять, мы отдыхали в Карпатах со знакомой семьей. Сын знакомых вместе с папой увлеченно карабкался по камням, но своему я лазать там запретила – ну как ему разрешить, если он всегда такой неловкий? Свалится и лоб разобьет.
Все мы хотим для детей безопасности. Мы заранее желаем знать их проторенные маршруты, чтобы спать спокойно. Мы запрещаем им высоко залезать, быстро бегать и сильно раскачиваться. Мы не замечаем, что наши запреты опутывают их, как веревки, мешая в детстве получить опыт, который сможет выручить их в опасной ситуации тогда, когда мы уже не сможем их подстраховать.
Стыд
Мне было стыдно, когда учительница сына каждый раз отчитывала меня из-за его почерка, как первоклашку — закатывая глаза к небу и давая понять, что он безнадежен. Всю начальную школу мы с сыном конфликтовали – он действительно писал как курица лапой, а все его тетради были исчерканы. Я заставляла его по три раза переписывать черновики, он рыдал. Это было ужасно. В какой-то момент я поняла, что буквально теряю его любовь – в общем-то, из-за пустяка.
Наш ребенок не соответствует ожиданиям окружающих — громко кричит в очереди в поликлинике, плохо учится или не здоровается с соседкой — и нам становится стыдно. Мы не хотим испытывать стыд и немедленно переносим его на ребенка – быстро поздоровайся! Не ори как сумасшедший! И каждый раз совершаем маленькое предательство, показывая ему, что чувства других людей нам намного важнее, чем его.
Дети: инструкция по применению
Я больше не хотела позволять иллюзиям, стыду и страху руководить своими действиями. Я решила принимать своих детей такими, как есть. В благодарность за это они понемногу впускают меня в свой внутренний мир. И я чувствую большую ответственность за то, чтобы не растоптать хрупкие цветы, которые там растут.
Вот правила, которые мне помогают.
Любовь родителей для детей – как кислород, без нее они хуже растут и развиваются. Я выражаю ее любыми доступными мне способами — я обнимаю своих детей и восхищаюсь их достижениями каждый день. И они отвечают мне взаимностью. Когда я устала или раздражена, моя трехлетняя дочь говорит мне: «Мама, я тебя аб-со-лют-но люблю!».
Я стараюсь никак не оценивать самих детей — «жадная девочка» или «хороший мальчик». Дети любимы безусловно. Стремление к хорошей оценке или избегание плохой порождают неверную мотивацию – ребенок делает что-то ради похвалы, а не ради интереса к делу. Я выражаю свое отношение только к их действиям – «у тебя так здорово получилось!».
По этой же причине я, говоря о своих чувствах, вместо обвиняющих «ты-сообщений» — «откуда у тебя только руки растут!», использую «я-сообщения» — «мне больно видеть, что моя любимая ваза разбита».
Я даю детям свободу, но это свобода в определенных границах. Например, мы с сыном решили, что у него обязательно должно быть три вида занятий – для ума, тела и творческого развития. А выбирает занятия уже он сам. Дзюдо сменяется батутом, театральная студия – рисованием, а шахматы – конструкторским кружком, позволяя ему попробовать всё, ничего не упуская.
Я разрешаю детям экспериментировать. Они изучают мир, даже рассыпая упаковку гречки по полу или вытаскивая одну за одной влажные салфетки из упаковки и разбрасывая вокруг. Им просто хочется посмотреть — «как это?». Если мне сложно видеть, как моя кухня погружается в хаос, я просто выхожу, и возвращаюсь через полчаса с веником и тряпкой. Когда я пишу эту статью, сын как раз делает «фейерверк» – сжимает апельсиновую корку над свечкой, вызывая маленькие вспышки. На столе разлит воск, валяются апельсиновые корки, сильно пахнет дымом, дочь пытается сунуть пальцы в огонь, и оба вопят «Мама, смотри-и!». Материнство не для слабонервных :)
Я считаю юмор главным воспитательным средством. Вместо «я тысячу раз говорила, не разбрасывай носки!» я сообщаю сыну — «твои носки сбежали из ящика в шкафу и дерутся в коридоре!». Работает даже с десятилеткой.
Кстати, ты поняла, что про новозеландских ученых я пошутила?
Я хочу, чтобы они многое учились делать сами. Я не говорю «дай, я сама!», когда кто-то из детей неумело пытается завязать шнурки или вымыть пол. Моя помощь всегда начинается с вопроса «Тебе помочь?».
Я говорю детям правду. Даже неудобную. Вместо фразы «долго объяснять», я стараюсь объяснять. Если надо, долго.
Наказаний не избежать. Родители и не должны быть всепрощающими. Но они должны быть предсказуемыми. Если невозможно предугадать реакцию родителей на его проступки, ребенок будет скрывать и обманывать. Для особых ситуаций в нашем доме существует «спокойное кресло», где можно посидеть и успокоиться, когда эмоции зашкаливают. А потом спокойно обсудить случившееся.
Я по-прежнему остаюсь вспыльчивой. Но я всегда извиняюсь за свои вспышки и объясняю, почему так повела себя. Также я выяснила, что является моими «спусковыми крючками», и таких ситуаций оказалось не так уж много. Например, обычно я злюсь, когда мы опаздываем. Выход оказался простым – теперь я ставлю будильник на десять минут раньше.
Я никогда не смогу дать своим детям всего, что они хотят. Я устаю после работы и нуждаюсь в своем личном времени. Иногда я не могу найти в себе силы, чтобы почитать им книжку или погулять вместе. И я стараюсь объяснить им это и прошу понять меня.
Я стараюсь не заставлять детей что-либо делать. Мне кажется, что роль кнута в воспитании сильно переоценена. Что из того, что нас заставляли делать в детстве, мы любим сейчас? Все, что мы можем сделать – показать детям пример. А дети могут принять его или пойти своим путем. И хотя их жизненный опыт по сравнению с нашим несоизмеримо мал, у них есть такое же право быть собой. Даже если нам это не нравится.
Дети в любом случае разобьют наши мечты. Потому что у них есть свои. Будучи прочно привязаны, они будут воевать за свою свободу. И да, они никогда не смогут «сидеть спокойно». Потому что в них как раз столько энергии, чтобы покорить мир. Давай не будем мешать.
Читай на Pink.ua: Преступление и наказание: как наказывать детей
